National Archive
of the Republic of Sakha (Yakutia)

Чукотские истории

Корякин Петр Иванович

главный архивист ОНИиМР

Гражданский губернатор Ю.И. Штубендорф: «Получаемый каждогодно от чукчей ясак, как известно Вашему Высокородию, ограничивается только 35 рыжими лисицами, за что чукчи отовариваются с нашей стороны табаком и разными изделиями; из собранных же сведений известно, что означенное число лисиц взносится только от одних состоятельных чукчей, большинство же народа в ясаке не учавствует, будучи в состоянии не вносить не одной лисицы; поэтому я входил к генерал-губернатору В.-Сибири с представлением о дозволении принимать в ясак от чукчей и другие предметы; как-то: моржовый зуб, оленьи выпоротки и проч. и продавать их в Колымске для обращения денег в ясачный сбор.

Его Сиятельство Николай Николаевич, приняв в соображение 1256 ст. IX том свод. Закона о сост. издания 1857 г. которою представлено чукчам вносить ясак произвольно, как по качеству, так и по количеству, нашел возможным допустить прием от чукчей в ясак упоминаемых предметов сколько для приращения… Его Императорского Величества, а более в видах распространения между чукчами чувства подданства их к России. На сем основании Его Сиятельство представил мне чрез посредство Ваше, Милостивый государь (граф Николай Николаевич – К.П.), как ближайшего местного Начальника предложить чукчам платить ясак сверх получаемых от них ныне лисиц еще и другими означенными предметами их промыслов. А между тем, дабы более расположить чукчей в нашу пользу и внушить им уважение к русским Его Сиятельство подтвердил торговцам нашим, чтобы они при обычной мене своей с чукчами, воздерживались от всяких недобросовестных и несраведливых поступков…».

Гражданский губернатор писал о посещении г. Якутска помощником Эрема чукчей Дмитрием Хотто и о необходимости соответствующего его уровню воспитания сына Хотто в г. Якутске по просьбе отца. Все необходимые расходы принимала на себя канцелярия губернатора. несмотря на восторженные отзывы о Хотто, Штубендорф не сомневался, что Хотто посланец Эрема, что инициатива исходит от него. В первой своей встрече с Хотто, он отметил исключительную для чукчи ориентацию по карте местности. Губернатор узнал много новых рыбных мест и охотничьих угодий, некоторые из промысловых районов указанные Хотто были подтверждены сведениями из Колымского округа. Хотто также указал место зимовки американского китобойного судна, отметив, что они не получают большой пользы от торговли с ними. Место «ставки» своего непосредственного начальника Хотто не указал. Из характеристики Дмитрия Хотто: «Он в обращении своем показал менее дикости чем якутские инородцы, много наблюдательности и при нескрываемом чувстве самостоятельности и своего собственного достоинства большое уважение к начальству и покорность». Пользуясь представившейся возможностью, губернатор решается послать с Хотто священника-миссионера Суворова «одарить светом христианской веры живущих на чукотском носу дикарей».

Генерал-губернатор  Восточной Сибири писал Якутскому гражданскому губернатору: «…о желании Чаунского чукотского тоена Амвраургина (Амраргин, Амвраргин или Амвравргин) принять подданство России, препровождаю к Вам извлечение из прежних дел о чукчах, из которого Вы усмотрите, что много чукчей давно уже приняло подданство России и что сам тоен Амвраргин есть или сын, или потомок тех тоенов, которые так же давно присягнули на верноподданство, и, следовательно, должен быть признаваем и теперь русским подданным.

За таковым обстоятельством, устраняющим поездки тоена Амвраргина в С.-Петербург я не нахожу особой надобности в этой поездке. Тем более, что Амвраргин будучи уже стар, как это видно из собственных слов его, приведенных в донесении чиновника Шевелева едва ли в состоянии будет совершить столь дальний путь, но предоставляю Вашему Превосходительству предложить ему, подобно помощнику его Хотто, выехать в Якутск, если признаете это полезным, и там сделать ему ласковый прием, с приличными по возможности подарками. Что касается до просьбы тоена Амвраргина о дозволении чукчам перехода на левый берег р. Колымы, то находя удовлетворение сей просьбы возможным… прошу сделать… зависящие по сему предмету распоряжения и о числе чукчей, которые перекочуют за р. Колыму, в свое время меня уведомить…». Отметим, что Главным управлением Восточной Сибири дед и отец Амвраургина (Яторгин) считались абсолютно прорусски настроенными владетелями присягавшими трону, но, когда Яторгин постарел (1812 г.), его посчитали недееспособным в управлении чукчами. Поэтому русские власти стали опираться на крещенных, получивших почетные кафтаны «чукчей-эмиссаров» Ивана Трифонова – Мирго, являвшегося лидером Чаунских чукчей и Петра Куприянова – Оммитагына, являвшегося авторитетным для носовых чукчей. Им в 1845 г. выдали серебряные кортики. Впоследствии выяснилось, что надлежащих документов (присяжных листов) в архиве Среднеколымска о принятии отца и деда Амвраургина в русское подданство не оказалось.

Из документов видно, что генерал-губернатор Восточной Сибири был весьма озабочен усиливавшимся иностранным влиянием в Приморском регионе. Он пишет: «Обстоятельства изложенные в рапорте чиновника Шевелева, о вредных сношениях чукчей с иностранцами, переданы военному губернатору Приморской области к его сведению и для распоряжений к устранению беспорядков в дополнение прежнему моему предложению о наблюдении с морской стороны за действиями иностранцев», «…так как Чукотская земля входит в состав Приморской области Восточной Сибири и как морские средства сей области значительно ныне увеличены, то я вместе с сим дал предложение г-ну контр-адмиралу Казакевичу о посылке к Чукотским берегам ежегодно судна для наблюдения за иностранцами и заведения с тем вместе торговых сношений наших с чукчами с морской стороны, со взиманием притом с них и добровольного ясака». Справка: Приморская область во главе с военным губернатором была образована Указом от 31 октября 1856 г. Центром области стал Николаевск-на-Амуре. Охотский округ отделен от Якутской области и передан в состав Приморской области.

Наученное горьким опытом силового решения, правительство было вынуждено очень осторожно относиться к чукотскому народу. «Ласковое» отношение к чукчам приносило свои плоды: «…Сделанный в прошлом году ласковый прием помощнику Эрема Хотто, оказался полезным в том отношении, что взнос ясака увеличился против прежних лет (самая большая цифра была в 1856 и 1858 годах – 34 лисицы, в 1859 году внесено 50 лисиц)».

Якутскому гражданскому губернатору от главного начальника и владетеля чукотского народа, тоена, Андрея Николаева Амраргина, сына Яторгина от 11 января 1859 г.: «вступив после смерти отца моего к управлению чукотским народом я всегда стремился к увеличению благочестия этого народа. Зная русских по честным поступкам с нами, всегда с хорошей стороны, я старался привлечь и народ свой на сторону русских, всеми мерами стараясь распространить нашу меновую торговлю с ними и тем отвлечь чукчей от вредной для них торговли с каждогодно приезжающими к нам на судах иностранцами. Судов, которых приезжает к нам каждый год от 40 до 150 с целью… ознакомится с русскими и узнать расположение к нам Вашего Превосходительства. Ездил в прошлом году в Якутск мой помощник Хотто, для встречи с которым на встречу его я выехал в Среднеколымск. Услышав о дружеском и ласковом приеме сделанном Хотто Вами, я весьма тому радовался. Зная же, что сюда из Якутска едет чиновник Ваш и купец Барамыгин, которого все мы любим и уважаем, я решился ждать здесь их приема. Дружеский, ласковый прием оказанный мне Вашим чиновником Шевелевым, сделанные его и купца Барамыгина и слухи о приеме оказанном в Якутске Хотто, столь на меня подействовали, что я, заботясь о благе чукотского народа, решился всепреданнейше умолять Его Императорское Величество Государя императора всея России принять меня и весь мой чукотский народ в полное и покорное Ему подданство, для чего я сделал бы иметь счастье предстать пред Его Императорское Величество лично сам. А потому и прошу нижайше Вас о дозволении и содействии Русского правительства к моей поездке в С.-Петербург». К документу прилагается пояснение о том, что при переводе сделанном юкагирским переводчиком, находились почетные чукчи, чиновник особых поручений Якутского областного правления, купец Михаил Барамыгин.   

15 мая 1859 г. Амвраургин хотел выехать в Якутск, чтобы проследовать затем в Санкт-Петербург, к особе императора. Значит, мысли о «верноподданстве» у Амвраургина были еще тогда, в начале 1859 г.

14 сентября 1859 г. из донесения Председателю Совета Главного управления Восточной Сибири мы узнаем о приезде в Якутск чукотского Эрема Амвраургина пожелавшего принять подданство Российской империи. Там писалось: «…Согласно прошению сему и по переводу учителем уездного училища Райским прямо на чукотский язык Амвраургин, 8-го числа сего сентября (в День рождения государя – К.П.) в Кафедральном соборе приведен был, по окончании Божественной литургии и молебствия Всему Августейшему дому, к присяге протоиереем Дмитрием Хитровым на чукотский язык. После всего Эрем Амвраургин внес ясак Кабинету Его Императорского Величества чернобурую лисицу, которая оценена в 70 руб. серебром».

Мы должны тут учесть, что это был всего лишь акт присяги на верность императору, а не на подданство России. Причиной отказа Андрея Амвраургина от поездки к императору, чего так боялся генерал-губернатор, послужила… «тоска» по родным местам. Привязанность к малой родине перевесила желание «повидать мир»: «…после продолжительного пребывания в Якутске у Амвраургина, как и в прошедшем году у Хотто, явилась тоска по родине и он добровольно отказался от поездки в Петербург, лишь бы дозволено ему было принести здесь присягу на верность». После присяги Амвраургину дали 1250 шт. листов клятвенных обещаний для чукчей.

Теперь о подарках и наградах. Как же без них быть столь важному государственному делу?

Чем и в каких объемах одаривали чукчей? Даже после прошествия довольно продолжительного времени после решения Амвраургиным привести к присяге чукчей, в 1892 г. власти продолжали практику одаривания: «При этом, в виду полного израсходования означенных выше подарков, имею честь покорнейше просить… не оставить выслать распоряжение о высылке… на расходы в 1893 году таковых же подарков, а именно: двадцать больших котлов железных (гвоздевиков по 9 фунтов каждый), 20 кирпичей чая кирпичного, два пуда простого русского листового табаку, один пуд сахару-леденцу и один пуд сухарей или пряников». Интересен документ Камерального отдела Кабинета императора от 29 января 1893 г.: «…Его Сиятельство г-н министр Императорского Двора изволил разрешить израсходованные на подарки носовым чукчам 85 руб. возместить из поступления ясачного сбора… каковым порядком и на будущее время производить расход на подарки чукчам, не выходя из пределов нормы…». То есть, получалось так, что чукчи одаривались подарками за свой же счет. Правительство возвращало некоторым из них малую часть суммы ясака, уплаченного всеми чукчами.

Во всей этой истории с приведением чукчей к присяге, в материальном плане, в основном выиграла чукотская знать и некоторые ее участники. В списках значатся: чиновник особых поручений Якутского областного управления, коллежский секретарь Николай Шевелев командированный для ревизии Верхоянского и Колымского округов, учитель Якутского уездного училища Василий Райский составивший перевод присяги на чукотский язык, (за «особые труды» получил 150 руб.), Андрей Амвраургин (золотая медаль с надписью «За усердие», на Станиславской ленте), помощник Эрема Дмитрий Хотто (золотая медаль на Станиславской ленте), голова Колымского улуса Константин Винокуров, юкагир Омотского рода Филипп Лычкин (почетный кафтан 1-го разряда).

Вместе с награжденными проходит человек не имевший к присяге никакого отношения – табунный Чаунский православный чукча Петр Тыжпа. Он был награжден «за сострадание человечеству» – пожертвовал жителям Нижнеколымской части округа отставным казакам 6 оленей, станичным казакам 53 оленя, мещанам 56 оленей и бродячим инородцам 28 оленей (всего на 167 чел. 169 оленей – до 1336 руб. серебром). Православным чукчам есть кем гордится!

Текст присяги: «Уверяю именем Бога Создателя, что Великому, настоящему, доброму ЦАРЮ всей России Александру Николаевичу, Его Царской власти Николаю Александровичу хочу быть верным, послушным, добрым, жить под Его Царской властью и вместе все мои домашние. В чужую землю ходить не буду, с неприятелями Его Царской власти не буду дружить. Все, что Его Царской власти принадлежит, по моему уму, как я силен, предостерегать, защищать, жизни щадить не буду; хочу помогать во всем Его Царской власти. Узнаю вредное что-нибудь, худое что Царю, донесу, не допущу; тайну, какую дадут, хранить буду. Хочу все так делать, как мне Бог поможет. Целую Евангелие, Крест моего Создателя. Аминь».

en_GB
Scroll to Top
Scroll to Top