Veps
Воссоздание вепсской письменности: сотрудничество ученых и местного сообщества.
Summary.The article is devoted to the history of the liquidation of the Vepsian writing in 1938 and to the activities of the Vepsian public to restore it in half a centur.
В годы перестройки одной из первых в стране была восстановлена вепсская письменность, использование которой было прекращено в 1938 г. после успешного, но краткого периода её развития.
В 1930-е-гг. она создавалась для вепсов, как и для других малочисленных народов в период ликвидации неграмотности среди нерусского населения страны. К тому времени вепсская территория была уже разделена между Ленинградской областью и Карелией. В 1924 г. «по соображениям экономического тяготения к Петрозаводску, как ближайшему центру иродственного племенного состава населения (прионежские вепсы) часть её из Ленобласти была передана в Автономную Карельскую ССР (далее АКССР) [14, Л. 20]. В 1927 г. данная территория в Карелии была выделена в Шелтозерский национальный район. В нем по переписи 1926 г. насчитывалось 8926 человек, из них – 8343 вепсы (93,5%).
В Ленобласти – на основной вепсской территории – проживало 24186 вепсов [20, с. 385]. Разделение вепсской территории, оказалось существенным фактором, повлиявшим на развитие языковых процессов в данных регионах.
В Ленобласти создание письменностей для бесписьменных народов, в том числе и вепсов, проводилось с участием проф. Д.В. Бубриха. Его ученики Г. Х. Богданов (карел) и М. М. Хямяляйнен (финн-ингерманландец) и студент – А. М. Михкиев (карел) на основе лингвистического материала собранного во всех районах проживания вепсов с 6 марта до 27 мая 1931 г., разработали алфавит вепсского языка на латинской основе, включающий 28 букв с добавлением знака смягчения «’», который был утвержден в 1931 г. Всесоюзным центральным комитетом нового (латинизированного) алфавита при Совете Национальностей ЦИК (далее – ВЦКНА) [17, с.156 -157]. К осени 1931 г. они подготовили учебник «Ezmäne vepsiden azbuk i lugend knig» (Первая вепсская азбука и книга для чтения), который был издан в ноябре 1932 г. и использовался в школах, и на курсах по ликвидации по неграмотности для взрослых[17, 157; 19 с. 26].В 1932 г. работу по переводу на вепсский язык и подготовку учебной литературы для работы в вепсских школах продолжила вепсская комиссия при отделе национальных меньшинств Ленобласти, которую возглавил М. М. Хямяляйнен [12, с. 107]. В её состав вошли десять человек, в основном местные учителя, вепсы по национальности, отобранные в вепсской экспедиции. В их числе был и заведующий роно Оштинского района Н.И. Богданов, заменивший М.М. Хямяляйнена после его отъезда в 1932 г. на работу в Петрозаводск. Здесь он пробыл недолго и, вернувшись в 1933 г. в Ленинград, продолжил заниматься вепсским языком, подготовкой учителей. К 1935 г. система обучения на родном языке для вепсских детей была отлажена. В Ленобласти работало 53 вепсских начальных и 7 – неполных средних школ, в них обучалось около 3 тыс. детей [17, с.159]. У вепсов на родном языке работала только начальная школа, в старших классах вепсский язык преподавался как предмет.
Подготовка и переподготовка учителей для вепсских школ велась в Лодейнопольском техникуме Ленобласти. В 1937 г. там училось 68 студентов.[21]. За годы работы Комиссии (1932-1937) были опубликованы, учитывая переиздания, тридцать учебников на вепсском языке, в том числе хрестоматии по вепсскому языку для второго, третьего и четвертого классов, и Вепсско-русский словарь (авторы Ф.А. Андреев и М.М Хямяляйнен) объемом 5 тыс. слов [17, с. 157]. Отдельной книжкой в 1937 г. вышла на вепсском языке повесть Н.Ф. Григорьева «Pol’tošt’ paginad. Dispetceransanutez. (Полтора разговора: рассказ диспетчера)», которую перевел М. Логинов [23].В статье С. Яковлева «Вепсская литература и школа. Опыт Ленинградской области», опубликованной 14 мая 1937 г. в газете «Красная Карелия», сообщается, что «В этом году Ленинградский отдел учпедгиза выпускает еще 13 учебников для начальных и средних школ и для взрослого вепсского населения. Готовится также к печати работа Андреева “Методика преподавания вепсского языка. … Детгиз выпускает на вепсском языке 6 книг: Серафимович “Сцепщик”, Яковлев “сказки моей жизни”, Шорин “Одногодки и др.».[крас]. Судьба данных рукописей неизвестна.
Спустя месяц в той же газете, М.М. Хямяляйнен, оценивая опыт работы в Ленобласти по развитию вепсского языка, пишет «что создана прочная база для дальнейшего развития вепсского литературного языка», и говорит о планах перевода на вепсский язык Конституции СССР и речи тов. Сталина на VIII Чрезвычайном съезде Советов. Переведен на вепсский язык ряд революционных песен» [21].Целью данных статей являлось не только демонстрация успехов по развитию вепсского языка в Ленобласти, но стремление ускорить перевод школ на обучение на родном языке у вепсов Карелии, где ситуация с вепсским языком складывалась совершенно иначе.
Карельская автономия – первое название «Карельская трудовая коммуна» (далее КТК), создавалась по инициативе и под руководством «красных» финнов» – революционеров из Финляндии, потерпевших поражение в социалистической революции 1918 г. и вынужденных переехать в Россию[4, с.30-43]. КТК (с 1923 г. – АКССР) по решению В. Ленина возглавил Э. Гюллинг, доктор философии, депутат финского парламента, один из руководителей революционного правительства. Для Э. Гюллинга и его сторонников не только финны-ингерманландцы, но карелы и вепсы являлись частью финской нации, быстрый культурный подъем которых был возможен только на финском языке. Ссылаясь на наличие диалектных различий между разными группами карелов, финское руководство, сразу выступило против создания карельской письменности.[16, с. 16 –18].С 1923 г. вторым официальным языком республики наряду с русским в Карелии был утвержден «карело-финский язык», роль которого реально исполнял финский язык. [4, с. 227].Термин «карело-финский» делал менее заметным курс на финнизацию карельского и вепсского населения республики. В печати и документах это предносилось как «карелизация». Использование в системе образования финского языка в школах северных районов Карелии оказалось успешным, но у южных карелов (ливвиков и людиков), наречия которых значительно отличались от финского языка, и вепсов, вызывало много споров и оказалось неэффективным.
В июле 1935 г. в газете «Вепсская правда» Винницкого национального района Ленобласти появилась статья Э. Гюллинга «Нам помогли Ленин и Сталин», где он, стремясь объяснить обучение карелов и вепсов на финском языке в Карелии, писал, что такое решение принималось с одобрения тов. Сталина. [7].
В конце октября 1935 г. Э. Гюллинг был отстранён от руководства республики и отправлен на научную работу в Москву. Языковая политика в Карелии резко меняется. Финнизация подвергается резкой критике и позднее станет основой для масштабных репрессий против финского населения Карелии, в числе которых окажется и Э. Гюллинг. [2, с. 110].
С 1936 г. начинается реализация идеи Д.В. Бубриха о создании единого письменного языка для всех карелов страны [13, 262 -264].В сентябре 1937 г. в Карелии было принято решение о переводе обучения карелов и вепсов на родной язык.[15, Л. 115-116.]. В связи с новыми установками в языковой политике происходит перевод вепсского алфавита на кириллицу, но учебники на новую письменность не успели перевести. Обучение на родном языке в школах Шелтозерского района оказался очень кратким – всего лишь с середины октября 1937 г. и до конца учебного года. С начала 1938 г. обучение во всех вепсских школах Ленинградской области, Карелии и во вновь образованной Вологодской области, куда в сентябре 1937 г. была передана из Ленинградской области часть территории с пятитысячным вепсским населением, было переведено на русский язык. Использование вепсской письменности на латинице было запрещено. Ранее изданная литература на вепсском языке была изъята из школ и библиотек. Фактически, как справедливо отмечала Т.М. Смирнова, исследователь истории национальных меньшинств Ленинградской области и Петербурга, речь шла о запрете культуры на родном языке, т.е. насильственной ассимиляции[17, с.173].
Решение принималось вне Карелии, поскольку здесь до начала Советско-Финской войны (ноябрь 1939 – март 1940 гг.) продолжалась работа над созданием единого письменного карельского языка. После войны КАССР была преобразована в Карело-Финскую Союзную Республику (далее КФССР). Единый карельский язык, утверждённый 10 февраля 1938 г. приказом Народного комиссара просвещения РСФСР, был отменен. Вторым официальным языком наряду с русским стал финский язык.Это говорило о том, что «в геополитических планах И. Сталинабыло воссоединение Финляндии с «финноязычной» Карелией [10, с.80].Карельская письменность, как и вепсская, была также запрещена как в Карелии, так и за её пределами. Наступление второго периода «финнизации» в Карелии вепсские школы не затронуло. Финский язык с конца 1941 г. использовался при обучении вепсских и карельских детей в период оккупации финляндской армией части территории Карелии, в том числе и Шелтозерского района во время Великой Отечественной войны.[6, с. 33].После войны финский язык преподавался как предмет в г. Петрозаводске и школах карельских районов.
В КФССР тема письменных карельского и вепсского языков стала на долгое время запретной.
После войны исследование фольклора, языков и культур прибалтийско-финских народов продолжились в Карельском научно-исследовательском институте культуры (ныне ИЯЛИ Кар НЦ РАН.).
В Институт вернулись Н.И. Богданов и М.М. Хямяляйнен, которые продолжили сбор материалов по вепсскому языку. С 1947 г. по 1949 г. его возглавлял Д.В. Бубрих. В 1952 г. Н.И. Богданов стал первым кандидатом наук, исследователем языка своего народа. [3, с. 48].
Возвращение в 1956 г. Карелии статуса автономной республики, не изменило ситуацию с карельским и вепсским языками. В 1960 – 1970 -е годы активно шел сбор полевого материала по вепсскому и карельскому языкам. Г.М. Керт, писал, что «поощрялась работа по карельской и вепсской диалектологии, однако ни словом нельзя было заикаться о письменностях для этих народов»[10, с. 76].Первые статьи об истории карельской письменности А.П. Баранцева[1] и вепсской – М.И. Муллонен[12], появились спустя тридцать лет после их запрета. В них не просматривалось возможность их восстановления. В 1972 г. вышел подготовленный М.И. Муллонен и М.И. Зайцевой диалектный «Словарь вепсского языка», представляющий настоящую энциклопедию народной жизни вепсского народа[8, с. 746].
Ситуация стала меняться в начале 1980-х гг. Первым в печати о необходимости восстановления вепсской письменности и преподавания вепсского языка в школе заявил в газете Прионежского района «Коммунист Прионежья» от 21 ноября 1981 г. заведующий Шелтозерским музеем А. П. Максимов.В 1983 г. вопрос о необходимости изучении вепсского языка в школе был включенв программу этносоциологического исследования о современных этнокультурных процессах среди вепсского сельского населения, которое проводило ИЯЛИ. Выяснилось, что за изучение вепсского языка в школе в желательной или утвердительной форме высказалась более трети вепсов, против – около 20%, среди остальных – большинство затруднялись с ответом. В Карелии и Вологодской области доля сторонников восстановления вепсской письменности и организации преподавания доходила до 40%, у вепсов Ленобласти менее трети. Мотивы выступавших за изучение вепсского языка в основном сходны: выражают стремление не только к сохранению языка, но и народа. Так, большинство ответивших в форме пожелания считало это необходимым для того, «чтобы не забылся окончательно вепсский язык» или «стоило бы для поддержки вепсов», и только треть в знании вепсского языка, как и любого другого, видело дополнительный источник информации − «не плохо знать лишний язык». Среди крайне заинтересованных в изучении вепсского языка очень четко проявилась приверженность к этническим ценностям, они утверждали, что «иначе не сохранить язык, народные традиции, культуру», «родители знают и дети должны знать», или рассматривали как средство для повышения престижа вепсского народа − «чтобы о вепсах больше знали». Но позиции резко расходились у молодежи и старшего поколения: Настаивали на его изучении в школе в основном молодежь (18 – 29 –летние), т. е. те, кто сам плохо владел вепсским языком, и перед кем реально стояла проблема – будут ли их дети его знать. У них доля ответивших «за» более половины и менее трети – против, тогда как у старшего поколения преобладали противники восстановления письменности при значительной части затруднившихся ответить.Хотя именно старшее поколение являлись основными знатоками и самыми активными «пользователями» вепсского языка. При выявлении мнений о необходимости восстановления вепсской письменности отчётливо проявился известный закон «третьего поколения», когда интерес к этническим корням «пробивается» через поколение, по принципу «то, что сын хотел бы забыть, внук желает вспомнить». Таким образом, несмотря на длительную политику подавления этнического самосознания вепсов, у значительной части вепсской молодежи возникло, вероятно, в большей степени инстинктивное, чем «воспитанное» старшим поколением, стремление поддерживать и развивать свою этническую самобытность. Оно нуждалось в очень активной поддержке для того, чтобы стать реальной силой, способной оказать влияние на этническое развитие своего народа. [5, с. 35 – 36].
В 1986-1987 гг. в период гласности вопросы восстановления карельской и вепсской письменностей, выбора основы для их алфавитов – латиницы или кириллицы, организации преподавания языков в школах начали широкоосвещаться в прессе [9, с. 9-94; 5, с. 30-70]. Весной 1987 г. в с. Шелтозере образовалась инициативная группа сельской интеллигенции под руководством А. П. Максимова, Р. П. Лонина, Р. Ф. Максимовой. В республиканской и районной печати прошла острая дискуссия «Быть или не быть вепсскому языку?». [5, с. 30 -37].В с. Шелтозере по решению директора школы Р. Ф. Максимовой в апреле 1987 г.начались факультативные занятия по вепсскому языку. Их вел Р. П.Лонин,используя материалы учебника, подаренного Шелтозерскому музею в 1975 г. М.М. Хямяляйненом[5, с. 101]. Предметом дискуссии скоро стал не вопрос: нужно ли восстанавливать вепсскую письменность, а на какой основе? В рекомендациях совещания «Вепсы: проблемы развития экономики и культуры в условиях перестройки» (Петрозаводск, 28 октября 1988 г.), в котором приняли участие представители органов власти федерального и регионального уровня, было принято решение создать вепсский букварь на кириллице.[5, с. 83]. Однако среди вепсской общественности мнения разделись.Совет Министров КАССР 20 апреля 1989 г. одобрил рекомендованные Ученым Советом ИЯЛИ алфавит и основные правила правописания для вепсского языка в двух вариантах; на латинской основе ина основе кириллицы.[5, с. 115 -116]. Предполагалось, что окончательное решение будет принято после опыта их практического использования. В 1991 г. в Петрозаводске был издан вепсский букварь на латинице «Abekirj» Н. Г. Зайцевой и М. И. Муллонен[24], через год в Санкт-Петербурге – вепсский букварь на кириллице Э. В. Коттиной и Р. Ф. Максимовой [11]. В школьном образовании и книгоиздательской деятельности закрепилась вепсская письменность на латинской графике. Постановление Правительства Карелии от 16 марта 2007 г. «Об утверждении алфавитов карельского и вепсского языков» признало утратившим силу постановление 1989 г. о карельском и вепсском алфавитах. Новым постановлением единственным алфавитом для вепсского языка был утвержден алфавит на основе латиницы.
Таким необычным образом вепсская общественность сделала окончательный выбор графической основы для алфавита своего языка. Благодаря работам языковедов двух поколений стало возможным в конце 1980-х годов восстановить вепсскую письменность и обеспечить широкое использованиевепсского языка в сфере образования, культуры и СМИ.
Literature
1.Баранцев А.П. Карельская письменность// Прибалтийско-финское языкознание: Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии. Л., 1967. С. С.84 – 104.
- 2. Белоусов К.Ф. Лингвист не равно Фашист, или Дело о не состоявшемся процессе // Клио 2010. № 1 С.107 -113.
- 3. Богданова Г. И., Винокурова И. Ю. Николай Иванович Богданов: человек и ученый (к 100-летию со дня рождения) // Современная наука о вепсах: достижения и перспективы. Петрозаводск. 2006. С. 35 – 74.
- 4. Бутвило А.И. Карельская Трудовая Коммуна. Петрозаводск. 235 с.
- Вепсы: модели этнической мобилизации. Сост.: Клементьев Е. И. (рук.), Кожанов А. А., Строгальщикова З. И. Петрозаводск. 2007. 258 с.
- 6. Веригин С. Г. Карельский вопрос в национальной политике Финляндии в период Второй мировой войны. Вестник СПбГУ. История. 2017. Т. 62. Вып. 1. С.26 – 42.
7.Гюллинг Э. Нам помогли Ленин и Сталин. Вепсская правда. 1935. 11 июля.
- 8. Зайцева М.И.. Муллонен М.И. Словарь вепсского языка. Л.1972. 746 с.
- Карелы: модели языковой мобилизации. Сборник материалов и документов / Сост.: Бирин В. Н., Клементьев Е. И., Кожанов А. А. Петрозаводск, 2005. 281 с.;
10.Керт Г.М. Очерки по карельскому языку. Петрозаводск. 2000. 111 с.
- 11. Максимова Р. Ф., КоттинаЭ.В. Букварь для 1 класса вепсских школ.Утвержден Министерством народного образования Карелии. СПб. 1992. 128 с.
- 12. Муллонен М. И. Вепсская письменность // Прибалтийско-финское языкознание: Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии. Л., 1967. С.105 109.
- 13. Нагурная С.В. Роль Д.В. Бубриха в создании единого литературного языка // Материалы научной конференции «Бубриховские чтения: гуманитарные науки на Европейском Севере». Петрозаводск, 1-2 октября 2015 г. Петрозаводск. 2015. С. 259 – 266.
- Национальный архив Республики Карелии Фонд 689. Оп.1. Д. 7 /68. Л. 20.
- Постановление Совета Народных Комиссаров Карельской АССР от 21 сентября 1937 года “О переводе карельских и вепсских школ на родной язык обучения”. См: Национальный архив республики Карелия Ф. 630, оп. 6. д. 13/39.Л. 115, 116.
16.Ровио Г. Проблема языка в национальной политике АКССР // Карело-Мурманский край.1931. № 1-2. С. 21 – 16.
- 17. Смирнова Т.М. Национальность−Питерские. Национальные меньшинства Петербурга и Ленинградской области в ХХ век. 2002. 584 с.
- Сто замечательных финнов. Коллекция биографий. Эдвард Гюллинг (1881–1938). Член Совета народных уполномоченных, председатель Совета народных комиссаров Советской Карелии, депутат парламента, специалист по статистике. Микко Уола.URL: http://www.kansallisbiografia.fi/pdf/kb_ru.pdf
- 19. Строгальщикова З.И. М. М. Хямяляйнен и вепсская письменность // Материалы научной конференции “Бубриховские чтения: карельская научная школа исследования прибалтийско-финских языков и культур». Петрозаводск [Электронный ресурс]. 2016. C. 22-34.
- Строгальщикова З.И. Вепсы: этнодемографические процессы (прошлое и настоящее)// Современная наука о вепсах: достижения и перспективы (памяти Н.И. Богданова). Петрозаводск. 2006. C. 378−412.
21.Хямяляйнен М.М.Не пора ли нам заняться вепсским языком? Красная Карелия. Красная Карелия. 1937 г. 17 июня.
22.Яковлев С. Вепсская литература и школа. Опыт Ленинградской области. Красная Карелия.1937. 14 мая.
- 23. Grigorjev N. Pol’tošt’ paginad.Dispetceransanutez. VepsankeleleperevodiM.Loginjv.Moskva -1937-Leningrad 38 s.
- Zaiceva N, Mullonen M. Abekirj. Букварь вепсского языка. Утвержден Министерством народного образования Карельской АССР. Петрозаводск. 1991. 96 с.