Обработка железа
Яркой особенностью хозяйственного быта тубаларов, как и большинства «черневых татар», отличавшей их от большинства пеших охотников Саяно-Алтайской и Хангайской горных систем, было умение добывать руду, плавить железо и выделывать из него самые различные предметы вооружения, хозяйственного и домашнего обихода. Металлургия была их древним занятием, местами сохранившимся до последних десятилетий XIX века. Русские люди, проникшие в этот район по реке Томи в начале XVII века, не случайно назвали обитающее здесь население «кузнецкими людьми», а построенный в 1618 году острог «Кузнецким». В документе 1622 года говорится: «А около Кузнецкого острогу на Кондоме и Брасе реке стоят горы каменные великие, и в тех горах емлют кузнецкие есачные люди каменье да то каменье разжигают на дровах и разбивают молотами намелко, а разбив, сеют решетом, а просеев, сыпяют понемногу в горн, и в тем сливается железо, и в том железе делают пансыри, бехтерцы, шеломы, копьи, рогатки и сабли и всякое железное оружие, опричь пищалей, и те пансыри и бехтерцы продают колмыцким людям на лошади и на коровы и на овцы, а иные есак дают колмыцким людям железом же». Эта технология, существовавшая здесь задолго до появления русских, сохранилась и позднее. Она хорошо описана в XVIII веке участниками русских академических экспедиций в Сибирь. Спецификой этой техники был маленький глиняный горн, устанавливаемый в любое время в жилой юрте на месте очага. Верхняя часть горна представляла полусферическую глиняную крышку с отверстием наверху для засыпки мелкого угля и толченой руды. Плавили металл сыродутным способом при помощи маленьких ручных мехов и получали за полтора часа крицу весом немного более килограмма. Н. Ядринцев, описавший (1880) этот процесс в южном районе Телецкого озера, называет такой горн «глиняным сосудом». Несмотря на то, что железные изделия шли в какой-то части в уплату дани, они были также и предметом натурального обмена, меновой торговли, служившей важной статьей экономической жизни. Об этом имеется прямое свидетельство самих «черневых татар», живших по Мрассе и в бассейне Кондомы. В ответ на запрещение московского правительства в 1641 году ясачным, чтобы они «куяков и шапок железных и копей и рогатин и никакой ратной збруи чёрным и белым калмыкам и киргизским и саянским людям не продавали и на лошади и на скотину не меняли», последние заявили решительным отказом. Они мотивировали это таким образом: «тем-де мы ясачные люди живем». Железоделательная промышленность этих мест носила домашний характер, чем и достигалась массовость производства железных изделий. Эта продукция была основным источником снабжения вооруженных отрядов телеутских, джунгарских и прочих феодалов. Исторические документы XVII века подчеркивают, что калмыкам, например, «опричь Кузнецкие земли, никакова оружия купить не добыть нигде». Алтайские тубалары издавна жили в зоне древней металлургии, которая охватывала южное течение реки Томи (от впадения в неё рек Нижней, Средней и Верхней Терси), бассейны Мрассы, Кондомы, Бии и районы, прилегающие к Телецкому озеру. Я[кто?] предполагаю, что данный очаг сложился под влиянием и при участии древних тюрков-тугю, проникших в Туву и Горный Алтай в VI—VIII веках, где они оставили свои характерные погребальные памятники. Древние тюрки ещё накануне образования своего государства славились плавкой руды и изготовлением различных изделий из железа, особенно предметов вооружения. Письменные источники подчеркивают, что железные шлемы и панцири были обычным одеянием этого воинственного кочевого народа. В Южной Сибири в древнетюркское время были и другие очаги производства железа. Наиболее близким к североалтайскому был енисейский очаг, созданный енисейскими киргизами, выделывавшими холодное острое оружие, отличавшееся высоким качеством, как повествуют китайские источники. Правда, у киргизов была своя сыродутная техника плавки железа, отличная от североалтайской, основанная на устройстве специальных плавильных ям и печей, остатки которых исследованы археологами. Возможно, что своё производство они развили под влиянием некоторых самодийских племен, ассимилировавшихся в киргизской среде, так как киргизы, хотя и говорили на одном из тюркских языков, но железо называли самодийским термином «гяша». Третий очаг был в районе озера Байкал. Существование его связывают с курыканами древнетюркских надписей. Остатки культуры курыканов, в хозяйстве которых добывание железа и кузнечество играли большую роль, видят[кто?] в памятниках так называемой курумчинской археологической культуры, центр которой находился в южной части Приангарья и Приленского края. В пользу древнетюркского происхождения добычи и обработки железа у северных алтайцев свидетельствуют многие данные. Например, ассортимент железных изделий, их форма и назначение, известные по русским историческим документам XVII—XVIII веков и этнографическим материалам, сходны по всем признакам с древнетюркскими, о чём можно судить на основании археологических находок из древнетюркских погребений Тувы и Алтая и китайских письменных источников. В них входили не только предметы военного вооружения и снаряжения в виде мечей, сабель, наконечников стрел, копий, панцирей и шлемов, принадлежностей сбруи верхового коня (удил, стремян, различных пряжек и т. п.), но и разнообразные бытовые вещи, такие, как подвесные котлы, ножи, черпаки, огнива, в том числе и орудия труда, например топор-тесло. Этот топор дожил у тубаларов до этнографической современности под названием «керги» (у тувинцев — «кер-жек»). До начала XX века сохранились у тубаларов и тувинцев и знаменитые древнетюркские стрелы-свистунки, особенностью которых был полый костяной шарик с отверстиями, насаживаемый перед железным наконечником. При полете стрела издавала свист, что как будто бы действовало во время боя на психику врагов древних тюрков. Тубалары и тувинцы применяли такие стрелы на охоте, чтобы вспугнуть зверя. Следует добавить, что терминология, связанная с плавкой и обработкой железа, с наименованиями изделий у северных алтайцев, определённо древнетюркского происхождения. Железо, например, именовалось темир или тебир, железная горная руда — темир таш, кузнец — мехи-кöрÿк, щипцы или клещи — кыскаш (кыскач), уголь древесный — кöмур (кобур). У тубаларов термином коббурчи именовалось одно из подразделений рода Кондош, так как люди этого рода в прошлом занимались специально обжигом древесного угля для плавки руды. То же самое можно выявить и в названиях изделий, панциря — куяк, сабли — кылыш (кылыс), удил — суулук, стремени — узенги, топора-тесла — керги и др. Таким образом, мы видим, что у пеших охотников алтайских тубаларов была развитая древнетюркская терминология, связанная с плавкой железа и названиями железных предметов военного и домашнего быта кочевников-скотоводов. По археологическим данным из Тувы и с Енисея, добыча и обработка железа в североалтайской зоне появились в гунно-сарматское время, то есть задолго до возникновения древнетюркского государства, но развились и приняли тот вид, о котором говорят вышеприведенные материалы, под воздействием и при участии древних тюрков. Возможно, что предки древних тюрков участвовали в создании этой отрасли труда и в так называемое гуннское время, так как они вышли из гуннской среды, смешанной по этническому составу. О происхождении их из этой среды свидетельствуют известные письменные источники и некоторые лингвистические данные.
Производство предметов утвари из бересты
Диапазон применения коры березы (бересты) у тубаларов был широк, но в основном её использовали для производства предметов утвари. Бересту снимали во второй половине июня и в июле. При этом основным критерием её отбора являлось наличие ровной, без наростов и трещин поверхности. Существовало два способа снятия коры с березы. В первом случае на дереве сначала делали вертикальный разрез, предварительно обстучав избранный участок коры обухом топора, а затем осторожно разворачивали бересту так чтобы не повредить её внутренний слой. При втором способе березу срубали и распиливали на несколько частей. Кору от дерева отделяли при помощи палочки, обтыкая ею чурбак с двух сторон. Сколотень (береста, снятая целиком с чурбака) затем выворачивали руками. Аналогичные способы снятия бересты имели место у челканцев .
В соответствии с технологией изготовления берестяных емкостей у тубаларов выделено шитье из пласта и комбинированная техника их выполнения (по классификации О. М. Фишман). Плетение из полосы в технике прямого или косого плетения у рассматриваемой группы населения не отмечено.
В рамках пластовой техники изготовления берестяных предметов выделено два типа: прямоугольная или квадратная в плане коробка с низкими бортами (кыйвек); прямоугольный короб со слегка скругленным узким дном и прямо срезанным верхом (колчак — у южных групп туба, комдо — у северных). Берестяная утварь, выполненная с использованием комбинированных приемов, представлена цилиндрическим типом (туюс/тююс, тозок). Не исключено, однако, что ранее у туба изделия из бересты типологически были более разнообразными.
Наиболее простой в плане изготовления являлась прямоугольная или квадратная коробка с низкими бортами. Не случайно, что данный тип находит широкие аналогии у лесо-таежного населения Северной Евразии. Коробка выполнялась из берестяной пластинки, углы которой складывались в виде треугольников и прижимались к образованным таким приемом стенкам. Для придания жесткости их кромок под отогнутые углы могли подкладываться прямоугольные берестяные пластинки. К стенкам они пришивались с помощью конопляных ниток и сарги. Использовали кыйвек для хранения жидких продуктов.
Рассматриваемый тип берестяной утвари, как уже указывалась, в силу простоты изготовления отмечен у многих народов Восточной Европы и Сибири. Однако называлась коробка по-разному — чуман (русские, коми), самах (таежные хакасы), отуш, шомох (тофалары), шомух (тоджинцы) тозыяк (челканцы) и т. д. Лишь у челканцев зафиксирован термин кыйбек в значении «берестяное сито». Изготовлялось оно у них из коробки (тозыяк). Различные названия для одного типа утвари свидетельствуют о его конвергентном появлении у лесо-таежного населения Северной Евразии.
Широкое применение в быту и хозяйстве туба получил также короб колчак. Прежде всего, он широко использовался охотниками для транспортировки продуктов к месту промысла. Его выполняли из длинного прямоугольного пласта бересты, сложенного пополам. Углы в виде треугольников в нижней части короба отгибали вверх — к боковым стенкам. Края бересты на боковых стенках заходили друг за друга. Загнутые углы и стенки кузова сшивали саргой в виде строчных швов. Верхний край короба укрепляли при помощи обруча из черемухового прута. Обруч пришивали при помощи сарги у кромки кузова изнутри, косыми стежками.
Кузов, применявшийся у охотников, имел крышку. Он изготовлялся также как и колчак, но с невысокими стенками. Кроме того, размеры крышки были несколько больше, чем горловина кузова. Крышку на короб надевали сверху. К спине охотника короб крепился при помощи плетенной из кендырных ниток ленты (длина 3—4 м, ширина 0,4—0,5 м).
Имел место также короб с относительно невысокими стенками. Его конструкция была идентична рассмотренному кузову (колчак). Туба часто называли его терки, словом, образованным от глагола тер «собирать». С терки ходили в тайгу собирать ягоду, черемуху, кедровые орехи и т. д. Обычно короб имел ручку из черемухового прута. Концы прута укрепляли у кромки коротких стенок.
Ближайшей аналогией колчак туба является короб (комдо) челканцев. У последних также бытовал кузов (комдо) с относительно низкими стенками. Женщины складывали в него луковицы кандыка, предварительно укрепив комдо на поясе. Челканский короб, как и терки, мог также иметь ручку из черемухового прута. Кроме того, прямоугольный кузов со слегка скругленным узким дном и прямо срезанным верхом бытовал у целого ряда народов Южной и Западной Сибири, Европейской части России .
Берестяные изделия, выполненные в границах комбинированной техники, были представлены, как уже отмечалось, одним типом — цилиндрическим. Выявлено два способа его изготовления: в первом случае использовался сколотень, во втором — нет. Изготовляли туюс/тююс следующим образом. Сначала из кедра вырезали круглое дно (туве). Его диаметр был несколько больше диаметра заготовленного берестяного цилиндра (сколотня). Дно в сколотень вгоняли сверху вниз. По мере высыхания береста плотно стягивала края дна.
Снаружи сосуд обертывали вторым слоем бересты. При этом пластинку выворачивали при сворачивании в цилиндр внутренней стороной наружу. Края бересты соединяли различными по форме замками. Кромку сосуда укрепляли не широкой полосой бересты, концы которой соединяли в замок или просто пришивали к сосуду саргой. Вторую полосу бересты на сосуд обертывали снизу и также соединяли в замок. Элементом данного изделия могла являться накладная крышка, вырезанная из кедрового дерева и снабженная аркообразной ручкой, изготовленной из черемухового прута. Как и в случае с низкой прямоугольной коробкой (кыйвек), цилиндрическую емкость (туюс/тююс) использовали преимущественно для хранения жидких продуктов — молока, сметаны, простокваши и т. д.
Второй вариант рассматриваемого типа (тозок) изготовлялся без использования сколотня. Тулово сосуда выполнялось из прямоугольного берестяного пласта. Его сворачивали в цилиндр. Зашедшие друг на друга края сшивались затем саргой вертикальными строчными швами, а снизу крепилось дно сосуда, изготовленное из кедрового дерева. Тозок использовался населением для изготовления жертвенной браги (орто). Во многом сходный берестяной сосуд, использовавшийся в ритуальной практике, отмечен у северных соседей туба — челканцев. Цилиндрическая емкость хранится в фондах Омского государственного историко-краеведческого музея. Во время камлания шаман мешалкой, которая идет в комплекте с сосудом, разбрызгивал брагу (орто). Вполне возможно, что рассматриваемый вариант цилиндрической емкости у туба являлся более ранним по сравнению с аналогичным по типу берестяным изделием, изготавливавшимся с использованием сколотня.
