Нганасаны населяют восток Таймырского муниципального района Красноярского края и территорию, подчинённую администрации города Дудинка. Являются самым северным народом Евразии. В 1940-е—1960-е годы в связи с реализацией плана перехода от кочевого образа жизни к оседлому были построены посёлки к югу от основных мест их прежнего кочевания, на долганской этнической территории — Усть-Авам, Волочанка, Новая. В настоящее время в этих посёлках сконцентрирована большая часть нганасан. Лишь около 100 человек живут полуоседло на «точках» охотничье-рыболовецкого промысла в тундре, главным образом в верховьях реки Дудыпты. Население в России — 687 человека (Всероссийская перепись населения 2020-2021 года).
Антропологически нганасаны относят к байкальскому типу североазиатской расы. Нганасанский язык принадлежит к самодийской ветви уральской семьи языков. Различаются авамский и вадеевский говоры. Нганасанский язык признают родным 83,4% нганасаны, свободно владеют им лишь 2,5%, в то время как русский язык – 56,8%. Язык обрел письменность в 1990 году, благодаря труду Александра Челеевича Момде.
Анализ археологических данных дает основание полагать, что нганасаны сложились на основе древнего населения Таймыра под самодийским и тунгусским влиянием. В XVII в. в состав нганасанов входили различные по происхождению группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др.), вплоть до второй пол. XIX в. в эту общность включались новые роды. Контакты с русскими начались в XVII в., когда мангазейские казаки стали собирать дань с «тавгийской самояди». Ясак нганасаны платили оленьей замшей (ровдугой).
Основное традиционное занятие – охота на дикого северного оленя, песцов, зайцев и птиц (куропаток, гусей, уток). Были развиты также оленеводство и рыболовство. Хозяйственная деятельность носила сезонный характер. Счет времени велся по лунным месяцам китеда. В течение солнечного года у нганасанов проходило 2 года ху – летний и зимний. Охотились в основном в летне-осенний период (с июля по ноябрь). С августа по ноябрь животных добывали поколками на маршрутах кочевания, у переправ. Охотники подстерегали стадо оленей, давали им войти в воду и заплыть достаточно далеко от берега и кололи копьями между ребер, чтобы олень еще некоторое время плыл по воде к берегу. Другие охотники находились внизу по течению реки и подбирали убитых животных. На оленей охотились в течение всего года, например, зимой оленей загоняли в сети. Применяли также охоту с загородями – сходящимися рядами кольев, куда животных загоняли криками. Существовал и индивидуальный промысел с оленем-манщиком, с собакой, с маскировочным щитком – лофо, из укрытия, с нарт и т.д. Была хорошо развита обработка оленьих шкур. Женщины выделывали ровдугу очень высокого качества.
Гусей добывали с июля по октябрь (во время линьки). Охотники на лодках окружали птиц и гнали их к берегу, где были установлены сети – депту бугур. На песцов настораживались каменные пасти – фала денгуй, зайцев ловили петлями, уток и куропаток – сетями. Нганасаны бережно относились к природе. Во время выведения животными потомства охота регламентировалась сводом обычаев – карсу. Основным оружием служили копье – фонка, лук – динта со стрелами – буди, нож – кюма. С XIX в. широкое распространение получило огнестрельное оружие.
Оленеводство носило транспортный характер и было подчинено основному занятию – охоте на дикого оленя. Для перекочевок за диким стадом каждой семье требовалось не менее 40–50 домашних оленей, забой которых допускался лишь в исключительных случаях – при голоде, травмах или болезни животного.
Нганасанские олени не очень сильны, низкорослы, но обладают выносливостью и способностью быстро восстанавливаться после истощения. У нганасанов существовало более 20 слов для обозначения оленя в зависимости от возраста, внешнего вида (ветвистости рогов), использования. Наилучшими для транспортного использования качествами обладали бангаи – яловые важенки. Стада насчитывали 2–2,5 тыс. голов. Животных метили 2 способами: тамгой на шерсти или фигурным вырезом на ушах. Приучать к езде начинали трехгодовалых. В упряжке оленей связывали за наголовники, управляли вожжой с левой стороны, как ненцы, использовали длинный хорей – суонгка с костяным кружком лапсада на конце. Нарты в зависимости от назначения были разных типов. Ирянка – легкие ездовые, обычно трехкопыльные. В них запрягали 2–3 оленей (весной, когда животные истощались, – 4–5). На такой нарте чаще ездили мужчины, поэтому с правого бока к ней привязывали чехол для оружия. Инсюдаконто – женские трех- или пятикопыльные нарты – имели спинку и передок, сверху – меховой полог, которым покрывали голову и спину при сильных морозах. Кунсыбы’э – грузовые нарты. Груз укрывался покрывалом фантуй, сшитым из оленьих камусов. Существовали специальные нарты для перевозки шестов нгююся и оленьих покрышек дийе для чума, постелей тобо, дров, лодок.
К 1980 в связи с увеличением таймырской популяции дикого северного оленя домашнее оленеводство у нганасанов потеряло былое значение, у авамских нганасанов – практически исчезло. Свои стойбища нганасаны располагали на невысоких холмах, между которыми укрывали оленей. Осенью устраивали жилище недалеко от рек так, чтобы охотники в темноте могли добраться до стойбища вдоль русла. Весной зимние вещи укладывали на нарты, покрывали продымленной, не пропускающей влагу оленьей шкурой и оставляли в тундре – до следующей зимы.
Лов рыбы не имел у нганасана столь важного хозяйственного значения. Добывали ее сетями кол бугур, железными крючками бату, костяными спицами федир.
Традиционное жилище нганасанов – конический чум, по конструкции близок к ненецкому. Его размер зависел от количества живущих (обычно 1–5 семей) и колебался от 3 до 9 м в поперечнике. Остов состоял из 20–60 длинных жердей, которые расставляли в виде конуса и покрывали покрышками из оленьих шкур. Для летнего чума использовали старые износившиеся покрышки, укладываемые в один слой. Дверь делали из двух сшитых оленьих шкур, открывали в зависимости от направления ветра – справа или слева (был еще дополнительный задний выход, который использовали мужчины, уходящие на промысел). Зимой снаружи чума насыпали завалинку токеда. В центре чума, напротив входа, располагался очаг тори. Зимой его складывали на железном листе, лежащем на двух параллельных поленьях. Над очагом подвешивали крюки для чайников и котлов.
В верхней части чума оставляли отверстие – дымоход. За очагом устраивалось чистое место сиенг, куда запрещалось ступать женщинам. Места для женщин бату были у входа, здесь же находилась домашняя утварь. Справа от входа располагалась жилая половина чума. Левая половина служила для хранения хозяйственных предметов и для гостей. Пол застилали циновками из тальника тола и досками лата. На спальных местах поверх досок и циновок укладывали сначала невыделанные шкуры, а затем выскабливали подстилки хонсу. На ночь над спальными местами опускали полог, так чтобы его можно было подоткнуть под подстилку. После сна полог снимали, тщательно выбивали, свертывали и укладывали под нюк. Для защиты от ветра во время непогоды использовали перевернутые нарты. С 1930-х гг. в качестве жилища начали применять балок – прямоугольный возок на полозьях с остовом, крытым оленьими шкурами или брезентом. В нем теплее, чем в чуме, но он тяжелее (для перемещения требуются 4–5 оленей) и не так долго сохраняет тепло.
Традиционная одежда изготавливалась из оленьих шкур. Покупные ткани (чаще белое, красное и черное сукно) использовали в основном для отделки. Мужская одежда состояла из глухой двойной малицы (лу), которую обычно шили из белой оленьей шкуры и оторачивали белым мехом собак, специально разводимых для этой цели. В мороз в дорогу поверх малицы надевали сокуй хиэ с капюшоном, с высоким султаном из меха надо лбом.
Женская одежда состояла из ровдужного комбинезона (фоние) с нашитыми на груди металлическими бляхами-лунницами (бодямо) и распашной парки (лифарие). Вместо капюшона надевали шапку-капор (сьму) из белой шкуры оленя с опушкой из черного собачьего меха. Одежду украшали аппликацией, геометрическими орнаментами мули. По ним определялось, к какой социальной группе относится ее обладатель. Украшение было наиболее трудоемким процессом при шитье одежды, поэтому аппликации спарывали со старых вещей и использовали по нескольку раз.
Обувь (файму) не имела выема в подъеме, представляя собой как бы цилиндрический чехол. Шили ее из белых камусов, подошвы – из оленьих лбов или подстриженных лесенкой (чтобы не скользили при ходьбе) камусов. Женская обувь имела более короткое голенище. Обувь надевали поверх меховых чулок тангада. Мужчины вместо штанов носили ровдужные или меховые натазники нингка, поверх них надевали пояс с кольцами на боку, к которым привязывали голенища обуви, а также подвешивали огниво (тууй), нож в ножнах, футляр для трубки, кисет. Весной для защиты глаз от слепящего света носили снеговые очки (сеймекунсыда) – костяную или металлическую пластину с прорезью на кожаных ремешках. И женщины, и мужчины заплетали волосы, смазанные оленьим жиром, в две косы. В них вплетали металлические подвески (няптухяй).
Основу питания составляло оленье мясо. В пищу употребляли все части туши, не исключая утробного плода и содержимого желудка (тайба). Летом и осенью мясо заготавливали впрок. Этой работой занимались женщины. Наиболее распространено было вяленое мясо (тириби). Его развешивали длинными кусками на вешалах (чиедр) – нартах, поставляя друг на друга, – затем резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и еще раз вялили на разостланных шкурах. Зимой замораживали оленью кровь и по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки (дяма). Так же поступали с жиром от мясного отвара. Сосудами для хранения жира служили снятая целиком шкура теленка, пищевод и желудок оленя, плавательный пузырь и кожа рыбы кунжи. Мясо, жир, рыбу нганасаны оставляли иногда осенью в тундре в ледяных ящиках. Употребляли также мясо гусей, куропаток, песцов, зайцев, снежного барана и птичьи яйца. Рыбу (чира, муксуна, кунжу, нельму) ели в сыром, заморож., вяленом виде. Вяленую рыбу, юколу фака готовили почти таким же способом, как оленье мясо, хранили в мешках. Зимой ели строганину. Хлеба нганасаны раньше почти не употребляли. Пресные лепешки из покупной муки (кириба) считались лакомством. Среди любимых блюд были также чирима кириба – лепешки из муки с икрой и чириме дир – сало, сваренное с икрой. Из привозных продуктов пользовались также чаем и табаком.
Авамские нганасаны делились на пять патрилинейных родов, вадеевские – на шесть. Руководителями родов были старейшие люди, которых позже выбирались в князцы, представлявшие своих людей перед русской администрацией. В их функции входили сбор ясака, разбирательство правонарушений. Среди членов рода был распространен обычай взаимопомощи. В случае обеднения какой-либо семьи на общем сходе решали отдавать нетрудоспособных ее членов на прокорм в зажиточные хозяйства. Отношения взаимопомощи существовали и между дружественными родами.
Места традиционного кочевания и поколок закреплялись за группой из 6–7 родственных семей и считались собственностью рода. Границы этих территорий тщательно соблюдались. Запрещались браки между родственниками по обеим линиям до третьего поколения. Выплата калыма (оленями, шкурами) считалась обязательной. Существовал левират. Случаи многоженства встречались редко (в основном среди зажиточных людей).
Нганасаны верили в сверхъестественных существ нгуо – божеств всевозможных стихий и явлений. К ним относились также коча – духи болезней, дямады – духи-помощники шаманов, баруси – однорукие и одноглазые чудовища. Все явления считались порождением матерей: Земли (Моу-нэмы), Солнца (Коу-нэмы), Огня (Туй-нэмы), Воды (Бызы-нэмы), Дерева (Хуа-нэмы) и т.п. Почитались также родовые и личные покровители койка – в виде камней, скал, деревьев, антропоморфных или зооморфных фигур и т.п. У духов-покровителей испрашивали удач на охоте, благополучия семье. Почти у каждой кочевой группы нганасанов был свой шаман, в функцию которого входило общение с миром духов, чтобы вылечить больного, обеспечить людям благополучие. Важное место занимал праздник «чистого чума» малуся, проводившийся после окончания полярной ночи. Для него строили большой чум. Праздником руководил шаман, он благодарил духов за прожитую зиму, испрашивал у них благополучной весны. В это время молодежь на улице устраивала игры, веселилась. В зависимости от силы шамана праздник длился от 3 до 9 дней. Иногда вместо праздника «чистого чума» проводили праздник прохождения через каменные ворота фала-футу. Каменные плиты укладывали в виде коридора. В течение 3 дней шаман проводил камлания, в завершение он и все присутствующие трижды проходили через каменный коридор. Во время летнего солнцестояния проводился праздник Аны’о-дялы. Руководила им самая старая женщина. Во время этого веселья молодые люди устраивали игры, состязания (метание копья, накидывание аркана и т.п.).
Декоротивное искусство нганасанов представлено гравировкой по мамонтовой кости, инкрустацией и штамповкой по металлу, окраской кожи и узорным шитьем оленьим волосом.
Библиография
- Попов А.А. Тавгийцы. М.;Л., 1936.
- Попов А.А. Нганасаны. Материальная культура. М.;Л., 1948.
- Долгих Б.О. Происхождение нганасанов // ТИЭ, 1952. Т. 18.
- Попов А.А. Нганасаны // Народы Сибири. М.;Л., 1956.
- Попов А.А. Нганасаны. Социальное устройство и верования. Л., 1984.
- Долгих Б.О., Файнберг Л.А. Таймырские нганасаны // ТИЭ. 1960. Т. 56.
- Нганасаны // Антропологическое исследование. Мат. к сер. «Народы и культуры». М., 1992
