лого цифровизация 5

arctic
multilingual portal

Genus as a unit of social structure

  Вопросы общественного строя, эволюции архаичных общественных институтов народов Севера привлекали к себе внимание многих исследователей. Изучение общественного строя народов Севера началось еще в ХVII в. и было вызвано потребностями русской администрации и фискальными целями. Среди материалов этого периода особую ценность представляют ясачные книги, содержащие сведения о расселении, передвижениях различных родовых групп, а также списки плательщиков ясака (по родам или зимовьям).

  Ценные сведения о родовой структуре и семейно-брачных взаимоотношениях коренного населения Севера ХVIII – XIX в. содержатся в исповедных росписях, метрических книгах и других церковных документах. Значительные материалы для характеристики общественных отношений у народов Севера содержатся в сообщениях русских и иностранных путешественников по Сибири и сводных исторических и этнографических работах ХVIII в. Ценные материалы о расселении отдельных этнографических групп Севера, об их родовом составе и некоторых сторонах социальной жизни содержат работы участников ряда научных экспедиций, организованных в целях исследования Сибири Российской академией наук.

  Со второй половины ХIХ в. возрастает интерес к общественному строю народов Севера. В трудах ученых, представителей русской администрации, а также путешественников по Сибири и Дальнему Востоку конца ХIХ – начала ХХ в. проблема социальных отношений народов Севера занимает видное место, появляются специальные исследования, посвященные отдельным сторонам общественных отношений у этих народов.

  Исследованием родового и племенного состава народов Сибири в конце ХIХ в. занимался С.К.Патканов, обработавший материалы Всероссийской переписи 1897 года [Патканов, 1906]. На основании этих данных ему удалось установить родовой состав в рамках административных родов почти всех этнических групп коренного населения Сибири.

  В условиях Севера, в силу относительной географической изолированности, при низкой плотности населения, при отсутствии какого-либо общественного разделения труда, кроме разделения по полу и возрасту, общественные связи сводились главным образом к родственным связям, которые играли решающую роль. Анализ имеющихся материалов об общественных отношениях эвенов позволяет пролить свет на характер социального строя далеких предков эвенов, конкретизировать представления о природе патриархального рода.

  Общественный быт народов Севера представляет уникальное явление этнографии и может рассматриваться как ценнейший источник для решения общих проблем первобытной истории. Так, материнская родовая община в конкретном ее проявлении ни у одного из народов Сибири ко времени прихода русских уже не сохранилась, однако ее существование в прошлом выявляется по целому ряду пережитков, особенно рельефно выступающих, судя по этнографическим материалам, у юкагиров, нганасан, энцев и некоторых других народов. К числу таких явлений следует отнести пережитки матрилокального брака, преобладание в пантеоне этих народов женских божеств, ряд особенностей семейно-брачных отношений и т.д. [Общественный строй у народов Северной Сибири, 1970, с. 14].

  Народы тунгусской группы – эвены и эвенки дают наиболее характерный пример существования патриархальных отношений. Однако не у всех народов Севера патриархальный род имел типичные формы. Различия в уровне развития общественного строя малочисленных народов, населявших таежную и тундровую зону Северной Азии, были обусловлены рядом причин. Наряду с уровнем развития производительных сил играли важную роль возникшие в древности контакты с более развитыми цивилизациями Центральной и Восточной Азии. Также определенную роль играли и сложные этнические процессы, в ходе которых смешивались народы с весьма различным уровнем развития общественных отношений, что не могло не сказаться на характере социальных институтов этнических групп.

  Освоение русскими Севера способствовало дальнейшему развитию производительных сил у народов Севера, что в свою очередь обусловило рост производительности труда в отраслях традиционного промыслового хозяйства и изменения в общественной жизни. Усиление хозяйственной самостоятельности отдельных семей, развитие частной собственности ускорили процесс замены кровно-родственнных отношений соседско-территориальными.

 У большинства малочисленных народов Севера родовую общину сменила соседская община с господством индивидуального хозяйства отдельных семей.
Ко времени прихода русских в Сибирь у большинства народов существовал патрилокальный брак. Явления матрилокальности проявлялись особенно ярко у юкагиров, отчасти у нивхов и эскимосов. У юкагиров, так же как и у самодийских народов, обязанности по отношению к представителям материнского рода носили более категорический характер, чем в отношении отцовского. В частности, в случае необходимости, выделение пищи – мяса лося, дикого оленя и рыбы представителям рода матери было более обязательным, чем представителям рода отца [Общественный строй у народов Северной Сибири, 1970, с. 78].

  Большинство этнических общностей Севера находилось на стадии патриархально-родовых отношений. Патриархальный род на Севере, несмотря на разнообразие местных локальных условий и этнических традиций, обладает рядом общих основных признаков. Он представлял экзогамную патрилатеральную группу родственников, которые верили в свое общее происхождение, имели общее название и были связаны обычно рядом прав, обязанностей и традиций. Поздние роды этого типа, образовавшиеся уже после прихода русских в Сибирь, можно вслед за М.О.Косвеном назвать патронимиями [Косвен, 1925].

  Особенностью патриархально-родового общества народов Севера было то, что оно развивалось в условиях сохранения ранних охотничье-рыболовецких форм хозяйствования, в условиях низкой техники этих промыслов и в суровых естественно-географических условиях.

  Еще в ХVII в. русские отметили у тунгусов в Сибири около 360 отцовских родов. Обычной величиной тунгусского рода было несколько десятков ясачных плательщиков, т.е. трудоспособных мужчин, т.е. общая численность рода не превышала нескольких сот человек. Понятие рода тэгэ ассоциировалось у тунгусов с понятием об едином происхождении и общем огне-очаге (того). А.Ф.Миддендорф отмечал особое отношение у тунгусов к огню, зажженному в чуме: «тунгус никому не даст огня из своего чума…» [Миддендорф, 1878, с. 707]. Органической особенностью тунгусского рода были кровная месть и взаимопомощь. За оскорбление, увечье или смерть сородича мстил весь род пострадавшего.

 Ярим выражением традиции взаимопомощи служит знаменитый тунгусский обычай – нимат, согласно которому охотник добытого зверя отдавал добычу вместе со шкурой в распоряжение жителей стойбища. На отцовско-родовой характер обычая нимат указывает сообщение К.М.Расцветаева о том, что женщины у эвенов Мямяльского рода не получают доли от убитого зверя, хотя, с другой стороны, тот же автор утверждал, что мясо делится между всеми «урасами» (чумами) стойбища [Расцветаев, 1933].

  Локальная кочевая группа являлась экономической ячейкой тунгусского рода. Охотники группы коллективно добывали крупных зверей. Нимат также распространялся в основном на членов кочевой группы. Подобные кочевые подразделения И.И.Майнов считал особой организацией, представляющей, по его мнению «основную единицу тунгусского мира». Он отмечал ее сравнительную независимость, в частности самостоятельное управление, осуществляющееся старшиной, избранным из числа членов такой группы [Майнов, 1889, с. 236].

  В целом тунгусский род представлял собой организацию, объединявшую лиц, связанных общностью происхождения. Основными функциями рода была защита сородичей от нападения извне и регулирование брачных отношений. Основной социальной единицей тунгусского общества являлась небольшая локальная группа сородичей, осуществлявших совместное кочевание.

  Ко времени включения северо-востока Сибири в состав русского государства эвены имели следующие общественные институты: патронимию, большую патриархальную и малую семьи. Основной социальной ячейкой эвенского общества являлся отцовский род. Роды представляли собой коллективы кровных родственников, связанных общностью происхождения, коллективы эти имели характерные родовые названия и отличались устойчивым составом.

 

к.и.н. Алексеева С.А.

en_GB
Scroll to Top
Scroll to Top