В Ленобласти создание письменностей для бесписьменных народов, в том числе и вепсов, проводилось с участием проф. Д.В. Бубриха. Его ученики Г. Х. Богданов (карел) и М. М. Хямяляйнен (финн-ингерманландец) и студент – А. М. Михкиев (карел) на основе лингвистического материала собранного во всех районах проживания вепсов с 6 марта до 27 мая 1931 г., разработали алфавит вепсского языка на латинской основе, включающий 28 букв с добавлением знака смягчения «’», который был утвержден в 1931 г. Всесоюзным центральным комитетом нового (латинизированного) алфавита при Совете Национальностей ЦИК (далее – ВЦКНА) [17, с.156 -157]. К осени 1931 г. они подготовили учебник «Ezmäne vepsiden azbuk i lugend  knig» (Первая вепсская азбука и книга для чтения), который был издан в ноябре 1932 г. и использовался в школах, и на курсах по ликвидации по неграмотности для взрослых[17, 157; 19 с. 26].В 1932 г. работу по переводу на вепсский язык и подготовку учебной литературы для работы в вепсских школах продолжила вепсская комиссия при отделе национальных меньшинств Ленобласти, которую возглавил М. М. Хямяляйнен [12, с. 107]. В её состав вошли десять человек, в основном местные учителя, вепсы по национальности, отобранные в вепсской экспедиции. В их числе был и заведующий роно Оштинского района Н.И. Богданов, заменивший М.М. Хямяляйнена после его отъезда в 1932 г. на работу в Петрозаводск. Здесь он пробыл недолго и, вернувшись в 1933 г. в Ленинград, продолжил заниматься вепсским языком, подготовкой учителей. К 1935 г. система обучения на родном языке для вепсских детей была отлажена. В Ленобласти работало 53 вепсских начальных и 7 – неполных средних школ, в них обучалось около 3 тыс. детей [17, с.159]. У вепсов на родном языке работала только начальная школа, в старших классах вепсский язык преподавался как предмет.

  Подготовка и переподготовка учителей для вепсских школ велась в Лодейнопольском техникуме Ленобласти. В 1937 г. там училось 68 студентов.[21]. За годы работы Комиссии (1932-1937) были опубликованы, учитывая переиздания, тридцать учебников на вепсском языке, в том числе хрестоматии по вепсскому языку для второго, третьего и четвертого классов, и Вепсско-русский словарь (авторы Ф.А. Андреев и М.М Хямяляйнен) объемом 5 тыс. слов [17, с. 157]. Отдельной книжкой в 1937 г. вышла на вепсском языке повесть Н.Ф. Григорьева «Pol’tošt’ paginad. Dispetceransanutez. (Полтора разговора: рассказ диспетчера)», которую перевел М. Логинов [23].В статье С. Яковлева «Вепсская литература и школа. Опыт Ленинградской области», опубликованной 14 мая 1937 г. в газете «Красная Карелия», сообщается, что «В этом году Ленинградский отдел учпедгиза выпускает еще 13 учебников для начальных и средних школ и для взрослого вепсского населения. Готовится также к печати работа Андреева “Методика преподавания вепсского языка. …  Детгиз выпускает на вепсском языке 6 книг: Серафимович “Сцепщик”, Яковлев “сказки моей жизни”, Шорин “Одногодки и др.».[крас]. Судьба данных рукописей неизвестна.

  Спустя месяц в той же газете, М.М. Хямяляйнен, оценивая опыт работы в Ленобласти по развитию вепсского языка, пишет «что создана прочная база для дальнейшего развития вепсского литературного языка», и говорит о планах перевода на вепсский язык Конституции СССР и речи тов. Сталина на VIII Чрезвычайном съезде Советов. Переведен на вепсский язык ряд революционных песен» [21].Целью данных статей являлось не только демонстрация успехов по развитию вепсского языка в Ленобласти, но стремление ускорить перевод школ на обучение на родном языке у вепсов Карелии, где ситуация с вепсским языком складывалась совершенно иначе.

Карельская автономия – первое название «Карельская трудовая коммуна» (далее КТК), создавалась по инициативе и под руководством «красных» финнов» – революционеров из Финляндии, потерпевших поражение в социалистической революции 1918 г. и вынужденных переехать в Россию[4, с.30-43]. КТК (с 1923 г. – АКССР) по решению В. Ленина возглавил Э. Гюллинг, доктор философии, депутат финского парламента, один из руководителей революционного правительства. Для Э. Гюллинга и его сторонников не только финны-ингерманландцы, но карелы и вепсы являлись частью финской нации, быстрый культурный подъем которых был возможен только на финском языке. Ссылаясь на наличие диалектных различий между разными группами карелов, финское руководство, сразу выступило против создания карельской письменности.[16, с. 16 –18].С 1923 г. вторым официальным языком республики наряду с русским в Карелии был утвержден «карело-финский язык», роль которого реально исполнял финский язык. [4, с. 227].Термин «карело-финский» делал менее заметным курс на финнизацию карельского и вепсского населения республики. В печати и документах это предносилось как «карелизация». Использование в системе образования финского языка в школах северных районов Карелии оказалось успешным, но у южных карелов (ливвиков и людиков), наречия которых значительно отличались от финского языка, и вепсов, вызывало много споров и оказалось неэффективным.

  В июле 1935 г. в газете «Вепсская правда» Винницкого национального района Ленобласти появилась статья Э. Гюллинга «Нам помогли Ленин и Сталин», где он, стремясь объяснить обучение карелов и вепсов на финском языке в Карелии, писал, что такое решение принималось с одобрения тов. Сталина. [7].

  В конце октября 1935 г. Э. Гюллинг был отстранён от руководства республики и отправлен на научную работу в Москву. Языковая политика в Карелии резко меняется. Финнизация подвергается резкой критике и позднее станет основой для масштабных репрессий против финского населения Карелии, в числе которых окажется и Э. Гюллинг. [2, с. 110].

  С 1936 г. начинается реализация идеи Д.В. Бубриха о создании единого письменного языка для всех карелов страны [13, 262 -264].В сентябре 1937 г. в Карелии было принято решение о переводе обучения карелов и вепсов на родной язык.[15, Л. 115-116.]. В связи с новыми установками в языковой политике происходит перевод вепсского алфавита на кириллицу, но учебники на новую письменность не успели перевести. Обучение на родном языке в школах Шелтозерского района оказался очень кратким – всего лишь с середины октября 1937 г. и до конца учебного года. С начала 1938 г. обучение во всех вепсских школах Ленинградской области, Карелии и во вновь образованной Вологодской области, куда в сентябре 1937 г. была передана из Ленинградской области часть территории с пятитысячным вепсским населением, было переведено на русский язык. Использование вепсской письменности на латинице было запрещено. Ранее изданная литература на вепсском языке была изъята из школ и библиотек. Фактически, как справедливо отмечала Т.М. Смирнова, исследователь истории национальных меньшинств Ленинградской области и Петербурга, речь шла о запрете культуры на родном языке, т.е. насильственной ассимиляции[17, с.173].

  Решение принималось вне Карелии, поскольку здесь до начала Советско-Финской войны (ноябрь 1939 – март 1940 гг.) продолжалась работа над созданием единого письменного карельского языка. После войны КАССР была преобразована в Карело-Финскую Союзную Республику (далее КФССР). Единый карельский язык, утверждённый 10 февраля 1938 г. приказом Народного комиссара просвещения РСФСР, был отменен. Вторым официальным языком наряду с русским стал финский язык.Это говорило о том, что «в геополитических планах И. Сталинабыло воссоединение Финляндии с «финноязычной» Карелией [10, с.80].Карельская письменность, как и вепсская, была также запрещена как в Карелии, так и за её пределами. Наступление второго периода «финнизации» в Карелии вепсские школы не затронуло. Финский язык с конца 1941 г. использовался при обучении вепсских и карельских детей в период оккупации финляндской армией части территории Карелии, в том числе и Шелтозерского района во время Великой Отечественной войны.[6, с. 33].После войны финский язык преподавался как предмет в г. Петрозаводске и школах карельских районов.

  В КФССР тема письменных карельского и вепсского языков стала на долгое время запретной.