FORMATION OF ETHNOTERRITORIAL GROUPS OF CHUKCHI

  "For example, among the Chukchi -lyn, (singular), -lyt (plural) denotes a resident of a particular locality", (Leontiev, Novikova, 1989. p. 174). VAEMYLYT – "river people", those who lived on the banks of rivers. VEEMYLYT-ELKAELYT – from elkaElyt, so the Chukchi used to call reindeer herders who settled on the banks of rivers and turned to fishing and hunting. However, the Chukchi of the Ust-Belsky tundra use the word elkaelyt in relation to Yukaghirs and Chuvans. VYTVAERAENVYLYT – Vylvyn Vytvaeraen is a place in the Kanchalan tundra, where the Vykvychoytyn hill is located. The hill where deer eat reindeer lichen (yagel) and die. The meat turns green.

  Here is what A'ynakvyrgin (70 years old, tundra reindeer breeder, storyteller from the Tepkalyt family; in the 1950s he graduated from the agricultural frame school in Anadyr) told about the genera of the Chukchi of the Ust-Belsky tundra.

• ILILLAET – "islanders", from ilir ("island"). According to Ranautagin and A'ynakvyrgin, during the internecine wars, this family went to some island.
• I'NCHUVILYT, – possibly from Inchoun, the name of the village of coastal Chukchi, located northwest of Cape Dezhnev. Near the village there is a hill with a stone detached from it, from a distance similar to the tip of the nose cut off with a knife (i'nchuvin – "cut off the tip of the nose").
• LEVTY-RYEYIP – it was a weak family, they didn't have copies. As A'ynakvyrgin told, during one of the battles they were saved by drilling their enemies with manual gyrations (levt, "head" + reyip, "manual gyrations"). The second name of the same genus, AEYGUVAELYT, has not yet been able to explain.
• M'AEMILYT – the former camp on the Neshkan Spit, which the inhabitants left in the 1930s. Some of them settled in neighboring villages, the other, avoiding forced collectivization, went to the Amguem tundra (Leontiev, Novikova, 1989. p. 253). The name is associated with the numerous finds of ancient arrows at the site of the camp (miemin – "with arrows").
• PUU'THELYT- perhaps from Puuten, the so–called ancient village in the bay of the same name near Cape Litke (puu'ten. – "blacker", from puyepui, "soot"), In the past, the inhabitants of this settlement collected graphite near Telgerin Mountain, with which they performed anointing during sacrificial rites, for which they were called puelyt - "smeared with soot." Graphite was also used in the manufacture of hides and for rubbing threads from veins.
• TANNYT – a former settlement on the Tanyurer River, a left tributary of the Anadyr (in Chukchi and Eskimo, the word tannyt (tannit) means "aliens", "foreigners", "enemies"), In this place, according to legend, there was a major and final battle between the combined forces of the coastal inhabitants of the Chukchi Peninsula and the foreigners-Tannits, who could be nomadic Koryaks, Yukaghirs, Evens. Thus, the TANNYT family is apparently connected with an "alien" origin or with significant historical events. According to the collected information, representatives of the TANNYT family live in the Iultinsky district, in the Chuvansky branch of the Markovsky state farm, and in the Beringovsky district.  According to Tynnai and A'ynakvyrgin, this genus really consists mainly of Yukaghirs and Chuvans assimilated by the Chukchi.
• TAEPKAELYT, – possibly from Taepkaen: until 1917, a stationary settlement of coastal Chukchi and Eskimos, located on the Neshkan spit near the modern village of Neshkan. Subsequently, the residents of Taepkaen moved to the villages of Neshkan and Aenurmino. According to A'ynakvyrgin, in the 1930s there was a nomadic camp "Taepkaen" in the Chaun tundra, where a school for the elimination of illiteracy worked. The camp was called by this generic name, since the main part of the inhabitants of the four big yarangs came from the clan TAEPKAELYT.
• ЧЕЧАНЭЛЬЫТ, – возможно, от Сешан, бывшего селения восточнее мыса Сердце-Камень (Чукотский район). В верховьях реки Белая в центральной части Чукотки есть группа оленеводов, называющих себя ЧЕЧАНЭЛЬЫТ – «сешанские».
• ЧЕВТЫКЭМЭЛЬЫТ, – возможно, от Чевты’ттъым, названия горы на левом берегу реки Малый Анюй (Билибинский район). По рассказам местных жителей, когда-то на этой горе была большая битва чукчей с танныт. Предводителем у чукчей будто бы был легендарный герой чукотского эпоса Лявтылевал – «повелевающий кивком головы», который сделал приношения духам, дал пожевать воинам мухоморов и бросился в бой. По О’вче, Титу и Котгыргину, ЧЕВТЫКЭМЭЛЬЫТ – «Несущие на голове кэмэны». Кэмэн – деревянное блюдо для еды. Однажды враги напали на стойбище. Битва длилась очень долго. Жители стойбища отбивались и прикрывались всем, чем могли, в том числе и этими блюдами.
• ЧУТПЭЛЬЫТ – возможно, от Чутпен, древнего становища около села Чегитун, расположенного западнее села Инчоун (Чукотский район)
• ЭМРЭПЭЛЬЫТ –   А’йнаквыргин считает, что род назван по имени силача Эмрэп.
• ЭПУКЭЛЬЫТ – возможно, от Апука, названия реки, впадающей в Олюторский залив, и одноимённого посёлка в устье этой реки (Олюторский район Корякского АО).

НАЗВАНИЯ ЧУКОТСКИХ РОДОВ УСТЬ-БЕЛЬСКОЙ ТУНДРЫ

   В повестях и рассказах В. Г. Богораза есть многочисленные подтверждения постоянных родственных связей между береговыми (приморскими) и оленными чукчами. Так, в рассказе «У Григорьихи» старший зять Аканги, Кетувия, «был приморского происхождения и только пять лет тому назад покинул свой родной посёлок у Колючинской губы, чтобы отправиться к оленным людям на поиски счастья» (см. наст, издание, с. 58). В очерке «На реке Росомашьей» В. Г. Богораз упоминает, что пришельцы с восточного моря были родственниками коренных жителей нижней Колымы и многие жёны и хозяйки исконных оленеводов тоже были из приморских посёлков. И это были родственники, которые относили себя к конкретному роду, а не к территориальному объединению, поселению или вообще к народу Лыгъоравэтльан. Каждый род или община имели свои названия, которые берегут до сих пор. И.С. Вдовин (1965. С. 103) подтверждает, что в береговых поселках сохранились общины: «Четыре в пос. Уэлен, по две в Инчоуне, Энурмино, Нэттэн и в Янранае», но не приводит их названий. Это отчасти делает В. В. Леонтьев: «Жители пос. Уэлен делились на две равные части… Это были две большие патриархальные общины, восходящие по своему происхождению к одному общему предку. Более древние – ЭНМЫРАЛЬЫТ, «живущие у скал». Разделение этой общины произошло в начале XX века.

  В 1920-е годы появляется группа жилищ Гынонран и, соответственно, жители ГЫНОНРАЛЪЫТ, что означает «живущие в центре, посередине». Это отделившиеся от первых двух общин семьи и переселенцы из ближайших селений Кэнискун, Тунитлен, Пуэттын, связанные кровным родством или свойством с уэленцами. «Чужаки» селились в Уэлене в конце посёлка за ТАПКАРАЛЬЫТ. <…> в Инчоуне – за ЛЬУРЭНЭНЭЛЬЫТ и РОЧГЫЛЬЫТ» (Леонтьев, Новикова, 1989. Сс. 433, 238) В течение 1986-1992 гг. автор статьи и группа коренных жителей (А’йнаквыргин, Вэльвын, Вонны, Вуквучайвын, Ео’кав, Котгыргын, Кмо-Ролтыгыргын, О’вче, Олвыгыргын, Тэркырагтын, Титу, Тынай, Тутъынэ, Эттытвааль, Эгтинки и др.) проводили работу по определению родов в Усть-Бельской тундре.

  Общими усилиями был собран полевой материал по 14 родам, который, разумеется, требует определённых уточнений, систематизации и доработки. Однако выяснилось, что родственные связи чукчей Усть-Бельской тундры тянутся на Чаун, Амгуэму, Канчалан, Омолон, в Конергино, Марково и т.д.

   Заключительным этапом работы стало собрание представителей четырнадцати родов на перевалбазе Афонькино в марте 1990 г. Были определены 237 предков сегодняшних тундровиков, которые являются представителями родов. На основе семейных фотоархивов были созданы родовые фотоальбомы.

  Эта работа помогла восстановить историческую память о предыдущих поколениях коренных жителей Усть-Бельской тундры. Молодёжь определилась в своей принадлежности к конкретным родам, а не семействам, что далеко не одно и то же. Возможно, укрепление родовых связей помогло совхозу в период дикого рынка не развалиться, а оленеводам – сохранить свои стойбища. В наше время совхоз остаётся самым большим объединением оленеводов Чукотки, насчитывающим около 160 человек в 10 оленеводческих бригадах.

ПОСЛЕДСТВИЯ ПАСПОРТИЗАЦИИ

  Советская власть разными способами боролась с родовой общиной как противостоящей ей архаичной, но устойчивой социально-экономической структурой. Так, родовая собственность была превращена в общественную, т. е. реально принадлежащую государству. Затем последовало разрушение традиционной системы оборота пастбищ и административное закрепление за колхозами, позже совхозами, территорий вместе с находившимися на ней стойбищами. Преобразования в оленеводстве резко сократили возможности внутриродового общения чукчей. Прежде многие роды – ЧУТПЭЛЬЫТ, ТЭПКЭЛЬЫТ, ЭПУКЭЛЬЫТ и другие – обладали несколькими стойбищами. В результате насильственной коллективизации их стойбища были отнесены к двум и более разным колхозам и даже разным районам. Стойбища, обычно носящие названия родов или их хозяев, в советское время получили порядковые номера.

  Далее последовала советская паспортизация, разрушившая основные принципы определения личности в чукотском традиционном обществе. Старикам, как правило, оставляли их имя в качестве фамилии, и писали «без имени и отчества («б.и.о.»). У представителей среднего поколения собственное имя становилось фамилией, и уже к ней добавлялось русское имя. Например, в паспортном варианте «Вуквун Иван» традиционное имя (Вуквун), всегда имевшее смысловое значение, стало фамилией, к которой «прикрепили» произвольное русское имя Иван.

  Соответственно, у каждого члена семьи появилась своя фамилия (бывшее традиционное имя), таким образом, родные братья и сёстры стали иметь разные фамилии. А их детям, к тому же, добавляли русское отчество, зачастую не совпадавшее с русским именем отца. Родовые же названия, описанные выше, никак не вписывались в европейскую систему паспортизации и полностью вышли из официального употребления. В настоящее время они живут только в памяти людей старшего поколения.

  Каковы же результаты паспортизации с точки зрения традиционных устоев чукотского общества?

  В 1935 г. среди имён около полутысячи взрослых чукчей Усть-Бельской тундры одни и те же пять-шесть имён повторялись у достаточного числа людей. Ещё к пяти-шести одинаковым именам добавлялись имена отцов, родов (Кэлчи-Эттувье, Кэлчи-Тнагыргин, Эпук-Эттувье и т. д.), названия 25-30 стойбищ, определявших происхождение, названия пяти-шести родов, основных держателей оленьих стад. Несколько стойбищ назывались по именам их основных хозяев. В этих стойбищах соединялись различные семьи для совместного выпаса оленей.

  В 1985 г. в Усть-Бельской тундре было 10 оленеводческих бригад, включавших 158 человек взрослого населения. Из них 10 мужчин носили свои имена уже в качестве фамилий, и 12 человек (их жены и дети) также носили в качестве фамилий имена мужей и отцов, т.е. мужские имена.

  В 1995 г. из 156 имён оленеводов уже 32 фамилии были одинаковыми у 47 тундровиков. Следовательно, по сравнению с 1935 г. в 1985 г. изъято из обращения 7,6% имён, в 1995 г. – 30,1 %. Паспортизация закончилась, в основном, в 1960-е гг. Если исходить из средней продолжительности жизни коренных жителей в 40-50 лет, то к 2010 году чукотские имена, ставшие фамилиями, будут уже только повторяться, и, следовательно, исчезнет более 60% истинных чукотских имён.

  Европейские принципы паспортизации, не учитывающие особенности традиционной системы родства, лишили права будущие поколения коренных жителей Крайнего Севера выражать свою личность через национальные имена и окончательно предали забвению их корневые истоки. Таким образом, произошло искусственное уничтожение государством родового «каркаса», который на протяжении веков являлся основой социальной организации чукчей и других коренных народов Севера. Кроме того, не принимается во внимание, например, различие женских и мужских имён, которые для русского уха звучат одинаково. А ведь для мужчины, например, унизительно получить по паспорту женское имя в качестве фамилии.

  На Чукотке продолжается урбанизация посёлков. В настоящее время она вызвана бессилием государства наладить жизнь коренных народов, упадком экономики Севера в целом и традиционных видов природопользования, в частности. Произошло резкое сокращение (в 3-4 раза) поголовья оленей. Сотни жителей тундры, основные носители языка, традиций, обычаев, опыта предков, вынуждены теперь жить в укрупнённых сёлах, где они оторваны от своей исконной среды обитания.

  Сельские коренные жители, прежде всего, интеллигенция, переселяются в крупные села, райцентры и особенно в город Анадырь. Процесс переселения протекает волнами, повторяется проблема разорванных родов и семей. Усиливается ощущение потерянности и внутренней тревоги.

  Писатели Чукотки – Т. Ачиргина, М. Вальгиргин, А. Кымытваль, З. Ненлюмкина, В. Тынескин, С. Теркигин, В. Кеулькут, Ю. Анко, Ю. Рытхэу – не раз затрагивали проблему сохранения родословной памяти. Так, во всех произведениях Валентины Вэкэт отражена история её рода ТЭПКЭРАЛЬЫТ. Первым напечатал схему своей родословной в окружной газете «Крайний Север» писатель и переводчик Иван Омрувье. Вслед за ним выступила З. Бадмаева. В 1977-1993 гг. в рамках общесоюзной программы медико-биологических и социально-гигиенических вопросов развития народностей Севера большую фундаментальную работу по составлению генеалогических связей чукчей провели Ю.Б. Симченко, В. В. Лебедев, Г.М. Афанасьева. Но накопленные ими бесценные материалы не изданы до сих пор.

  Основываясь на результатах специалистов, занимавшихся проблемами родословных чукчей, коряков и эскимосов (Г. Афанасьева, И. Крупник, В. Лебедев, О. Мурашко, Ю. Симченко и др.), необходимо, пока не поздно, зафиксировать родовой состав коренных народов Чукотки, составить схемы родословных связей, учитывающие роды, брачную ассортативность и территориальные объединения. Нужно также исследовать историческое и вынужденное расселение родов, отдельных семей, ввести в научный оборот новые или «забытые» по идеологическим мотивам записи родовых и семейных преданий, легенд, исторических фактов. Это даст возможность определить степень функционирования рода как социально-экономической, демографической и этнопсихологической структуры, которая является базовой для внутренней организации каждого северного народа. Необходимо восстановить, пока не поздно, историческую и генетическую связь «фамилия-имя-род», что позволит сохранить традиционные основы самоидентификации коренных народов Чукотки.

Знание родового состава коренных жителей обогатит общую культуру Чукотки и подтвердит внутриэтническое (популяционное) разнообразие, и, следовательно, богатство генофонда каждого коренного народа, живущего в центральных тундрах или на морском побережье.

   ЛИТЕРАТУРА

• Вдовин И. С. Очерки истории и этнографии чукчей. М.; Л.: «Наука», 1965.
• Леонтьев В. В., Новикова К.А. Топонимический словарь Северо-Востока СССР. Магадан: Книжное изд-во, 1989.
• Тан-Богораз В. Восемь племен. – Магадан: Книжное изд-во, 1979. (См. наст издание, с. 55).